В воскресенье, 10 января 1965 года по Первой программе советского телевидения под рубрикой «В дни школьных каникул» в программе ТВ анонсировалась передача: 11.00 – Е. Янчилевская – «Голубой велосипед». Эстрадный спектакль-шутка. Передача из Днепропетровска.
То есть в воскресный день по Центральному телевидению шла часовая (!) передача из Днепра с уважительным указанием фамилии автора спектакля. Я обнаружил эту программу ТВ благодаря Интернету в двух изданиях – в газете ядерщиков Дубно под Москвой «За коммунизм» и вологодском «Красном севере» (обе – за 9 января 1965 г. ).
Удивительно, но о Екатерине Янчилевской никто не оставил ни малейшего написанного воспоминания. Пытался узнать годы ее жизни через загс – бесполезно! А я ее знал полвека назад девяти-десятилетним мальчишкой, она была для меня царь и Бог, и я лишь пытаюсь задним числом реконструировать то, что как мальчишке мне знать и понимать не было дано.
Это была величавая женщина (я был тогда маленький, она – большая) с безукоризненно правильной русской речью, хорошо поставленным голосом, который и ныне, спустя полвека слышу издалека.
Репетиции, прогоны, прямые эфиры – эти чуждые дотоле слова вошли в мой обиход. По письму на имя директора Василия Григорьевича Бурчака меня отпускали с занятий в школе! До сих пор помню запах коридоров областного телевидения, где был буфет. Я впервые увидел на ТВ цветной телевизор! А вот теперь из архивных материалов узнаю, что первый эфир Днепропетровского областного телевидения в цвете состоялся 12 мая 1970 года! Кто об этом помнит? В следующем году 50 лет событию!
То был фейерверк впечатлений, мир, совершенно не схожий со школьной рутиной. Сколько творчества, ответственности, самоуважения. И центром этого нового мира была Екатерина Ильинична – непререкаемый авторитет, монарх и цементирующее начало всего, что тут происходило.
И все же, в результате настойчивых поисков, мне удалось установить следующее. Екатерина Гилельевна (это настоящее ее отчество) Янчилевская (25 декабря 1912, Киев – 6 декабря 1983, Днепропетровск) жила на Набережной Победы (проспект Героев). С 16 января 1974-го на пенсии (на пенсию вышла из облтелерадиокомитета). В пенсионном деле сохранились записи о ее работе с 1934 по 1974 годы, т. е. за сорок лет. Впрочем, ее стаж исчислялся даже с 1930 года, т. е. с 18-летнего возраста.
Рискну предположить, что ее фамилия происходит от еврейского имени Янкель. Неслучайно ее мать в 1952 году записали в паспорте как Янкелевскую. София Григорьевна, родом из г. Воложина Минской губернии, была домашней хозяйкой. Отец – Гилель – до смерти в 1929-м работал в Киеве в госпароходстве обойщиком-декоратором.
Екатерина в 1922-26 годах училась в киевской школе-семилетке, в 1928-30-х – на рабфаке и курсах по подготовке в вуз. Затем – на режиссерском отделении Института кинематографии в Киеве, но с третьего курса ушла по болезни. С апреля 1935-го по январь 1936-го и с сентября 1937-го по январь 1939-го работала в телеграфном агентстве РАТАУ (Киев) в должности корреспондента. С июля 1936-го по сентябрь 1937-го была литературным работником, заведовала отделом литературы, искусства и
школ редакции газеты «Маяк коммуны» (с мая 1944-го «Слава Севастополя»).
Возвратившись в Киев, печатается в журналах «Соціалістичний Київ» (1937) и «Піонервожатий» (1938-39). С апреля 1939-го по июль 1940-го– литературный работник отдела культуры редакции «Колгоспне село», а с затем в течение года заведует отделом в газете «Безбожник».
С началом войны в июле 1941 по направлению ЦК компартии Украины эвакуировалась из Киева в Сталинград. Вместе с нею – мать и дочь Виктория Полонник. По направлению обкома партии работала в редакции газеты «Сталинская стройка». Затем инструктором политуправления «Боевых листков», которые в условиях войны издавались не только в армии, но и на гражданке.
В 1944-м приезжает в освобожденный Днепропетровск и с 1944-го по 1950-й заведует учебной сетью Днепропетровского управления № 10 по строительству и восстановлению заводов Наркомата путей сообщения. После увольнения в связи с сокращением штатов работает на разных должностях – цензором областных газет, коректором в облтипографии, руководителем различных кружков в детских и культурних учреждениях, литературным сотрудником «Сталинской магистрали» (ныне она называется «Прима» – «Приднепровская магистраль»).
1 марта 1963 года Е. Янчилевская принята редактором областной телестудии (впоследствии старший редактор, режиссер третьей, второй
категории). Вот где слились воедино журналист, редактор, работник культуры!
Как режиссер детского телетеатра ставила, в частности, спектакли для детей старшего и среднего школьного возраста «Дом на тихой улице» (1969, автор сценария и режиссер), «Коли сходило сонце» по пьесе Е. Кравченко (1969, спектакль шел на УТ), «Дорогие мои мальчишки» по Л. Кассилю (1969, шел на УТ), «Клад» Евг. Шварца (1969, для школьников младшего и среднего возраста, шел на УТ) и др.
Со своим супругом, отцом ее дочери, Е. Янчилевская рассталась. Но вспомнить о нем стоит.
Сценарист, писатель, журналист, а затем крупный чиновник Константин Феодосьевич Полонник входил в литературную организацию «Плуг». В 1927 вышел в свет отдельным изданием его киносценарий «Навздогін за долею» по повести М. Коцюбинского «Дорогою ціною», по которому Одесская кинофабрика ВУФКУ поставила кинофильм (режиссер Марко Терещенко). К. Полонник написал также сценарий для художественного кинофильма «Визволення», поставленного на Одесской кинофабрике в 1930 году. Он же автор шести сценариев для хроникальных и документальных фильмов, поставленных киевскими киностудиями в 1947-1952 годах. Работал в редакциях газет «Комуніст», «Советская Украина», печатался в журнале «Кіно». Участник Второй мировой войны: осенью 1943 года – военный цензор 40-й армии. В 1946-1959-х – начальник Главлита Украины (главный цензор Украины!), в 1959-1963-х, совпавшими с возобновившейся травлей церкви и религии, – уполномоченный Совета по делам религиозных культов при Совете министров СССР по Украинской ССР. Перед пенсией работал заместителем главного редактора издательства художественной литературы «Дніпро», был членом редколлегии журнала «Людина і світ». Его пьесы «Орися» (1930), «Кордон» (1937), «Фабрика чудес» (1949), «Келих гетьмана Богдана» (1954), «Театр святого Петра» (1955;1960-61), «По той бік стіни» (1962-63) ставили украинские театры.
…Последние годы Екатерины Янчилевской были тяжелы. В апреле, мае, июне 1974-го она просит райсобез о доплате к пенсии за мать, находящуюся на ее иждивении. 88-летняя мать была душевнобольной, к тому же лишилась ноги в связи с гангреной. Вопрос не решался, очевидно, из-за того, что в паспорте мать указала себя Янкелевской Софией Григорьевной (а возможно, это была просто ошибка). Свидетельства о рождении ни у Екатерины Ильиничны, ни у ее матери не сохранились – все погибло в Сталинграде во время войны. В своём заявлении в собес она рассказывает, что неделями не выходит из дому, постоянно дежурит возле больной матери как сиделка. Дочь, которая также была нездорова, по выходным дням приносит продукты и лекарства. Брать сиделку со стороны не по карману. Из заработка 158 р. 65 копеек получала 87 р. 25 копеек пенсии. Содержать на такие деньги двух людей было тяжко…
Хоронили Екатерину Янчилевскую на Сурско-Литовском кладбище 8 декабря 1983 года. Могила расположена, как сообщили там же, на 171 участке, в 21 ряду, 42 место. Спустя 35 лет разыскать ее не удалось…
Я встретился с людьми, знавшими Екатерину Ильиничну Янчилевскую, и записал их воспоминания, которые привожу с некоторыми сокращениями.
Жанна Андреевна Корниенко работала сначала у нее помощником режиссера, а потом ассистентом:
– Она характером напоминала Вассу Железнову. Строгая, но
справедливая. Не было у нее присущих некоторым женщинам истерических приступов. Но если ты заработал – получай. Трудяга была, каких поискать, настоящий фанат работы.
Вспоминаю, как на берегу Днепра мы снимали какой-то спектакль. Артистам приходилось падать в воду. А она решает сцену вновь повторить. Причем говорила всегда спокойно, никогда не орала, методично настаивая на своем.
Я пришла на телевидение в тридцать лет, а ушла в 65. Значит, если я 1939 года рождения, то на телевидение пришла в 1969-1970 годах. Из помрежей Янчилевская почему-то выбрала именно меня. Она была человеком фанатично преданным своему делу. Звуковики, операторы знали: если «сегодня работает Янчилевская», значит, работа будет отлажена, как струна. Она постоянно находилась в материале, точно знала, кого куда, где какие повороты, наизусть знала мизансцены.
Как-то, когда мы делали спектакль «Сомбреро», поручила мне подобрать вместе со звуковиком музыку. Подобрала я удачно, ей понравилось. Потом она поручила мне вести репетиции. Причем приходила, молча сидела, и по ее лицу никогда не было видно – хорошо ты это делаешь или нет. Когда после репетиции она начинала разбор, то я невольно спрашивала себя: «Боже мой, как же я сама не догадалась… Это действительно надо было сделать так, а акцент поставить на этом…» Екатерине Ильиничне было дано схватить суть, она – профессионал высочайшего класса.
И когда она сказала, чтобы я работала у нее, коллеги- помрежи наперебой сочувствовали мне: «Все бегут от этой Янчилевской! Какая ты несчастная». Поэтому поначалу я была очень запугана. Но изо всех сил старалась. Мне нравилось у режиссера ее свойство – если она обращалась к какому-то материалу, то все о нем узнает, будет сидеть в библиотеке, будет тебя терроризировать, задавать вопросы. Мол, если ты со мной работаешь, тоже должна быть в этой теме. Она приучила меня подымать материалы, архивы, идти в библиотеку, встречаться с людьми, если спектакль был на военную тематику. Это был действительно творческий подход. И я никогда не обижалась на нее. Самый большой упрек от Янчилевской просто слово: «Жанна, ну, ты…» и подымает плечи. В таком случае не знала куда деться!
Неизвестно куда ушла моя боязнь. Я старалась каждое ее движение, каждую реплику мотать на ус, смотреть и обогащаться. Наблюдать ее в работе было до того интересно, а тем более видеть живой результат – спектакль. А в нем – мизансцена, на которую ты вообще не обратила бы внимание и не подумала бы, что именно здесь стоит сделать акцент. Янчилевская владела особым чутьем, своим интеллигентным решением темы. То, чего не хватает сейчас, – интеллигентности. И я оставалась о ней того же мнения и тогда, когда мы уже не работали вместе. Не хочу сказать, что я ее любила, я ее очень уважала.
Для Янчилевской не существовало праздников – Нового года, Восьмого марта, 23 февраля и 1 Мая. Лишь работа! Поэтому, понятное дело, все бригады терпеть этого не могли. И все время нарекали.
А у нее была только дочь. Причем очень неадекватная. Я видела ее всего два раза в жизни. Мне сказали, что у нее что-то с психикой. Хотя внешне вроде все в порядке… И еще в ту пору мама Екатерины Ильиничны была жива. У нее тоже проявилась своя слабость: все время выходила на улицу и просила у людей кусочек хлеба. Янчилевская как-то пришла на студию зареванная. Я поинтересовалась:
– Екатерина Ильинична, у вас что-то случилось?
– Да, мама опять вышла и просит у людей хлеба… Мне перед ними стыдно – получается, я ее не кормлю.
Тем временем она была к маме весьма внимательна – в перерыв выскакивала купить ей то сырочек, то еще что-то вкусненькое. Наверное, мама была уже в склерозе.
О том, где Екатерина Ильинична родилась, где училась и работала до студии – ничего неизвестно. Как-то я, правда, спросила:
– Екатерина Ильинична, а что у вас – ни юбилеев нет, ничего?
– Нету.
– Сколько же вам лет?
– Жанна! Неприлично у женщины спрашивать, сколько ей лет.
– Это неприлично мужчине спрашивать. А я то могу поинтересоваться…
– Женщине еще неприличнее спрашивать!
Вот с таким юмором она была.
А вообще она никого не пускала в свой внутренний мир. Я была очень преданна ей. Это все равно, как влюбишься в кого-то. Старалась, чтобы она не нервничала. И она ко мне так хорошо относилась. Тем более что и я, глядя на нее, не считалась со временем, когда надо было хорошо сделать работу. Как-то была репетиция до десяти часов вечера вместе с детьми. Мы их отпустили. Выходим в пол двенадцатого на улицу, а возле студии все дети стоят!
– Что вы здесь делаете? – спрашивает удивленная Янчилевская.
– А мы ждем вас, Жанна Андреевна, чтобы отвести домой.
Жаль, но фото ее не сохранились. На телестудии как-то надумали делать музей. Там, где на третьем этаже у нас был «красный уголок». И я отдала все фото с коллегами! И свои с С. Михалковым, с Нонной Мордюковой и многими другими знаменитостями. А они потом никому ничего не сказали, и кто-то из руководства решил отдать это помещение под редакцию. Было велено все витрины от фотографий освободить, погрузить в мешки и сжечь! Если бы нам сказали, мы бы пришли и забрали свои фото… Ведь это кусок нашей жизни, дорогая нам память.
Среди тех фото были и комичные. Вот Екатерина Ильинична стоит на пляже в таком смешнючем-смешнючем купальнике! И шляпа на ней с перьями. Она стояла на берегу около оператора. Были и фото, где Екатерина Ильинична стояла в студии в наушниках, переговаривалась наверху с техниками. Ничего не осталось…
Да еще и в разговорах с ней также ничего личного не мелькало. Однажды на какую-то ее дату мы с Гариком Бодыкиным решили поехать с цветами ее поздравлять. Она тогда жила на жилмассиве Победа. Приехали. Обитала, кажется, в двухкомнатной квартире. Она что-то приготовила, и мы сели за стол.
Гарик и говорит:
– Екатерина Ильинична! Ну, давайте пробежимся по вашей жизни.
– Знаете, меня жизнь так потоптала, что больше топтать не надо!..
Там на Победе она и умерла. На студию ее не привозили. Похоронили на Сурско-Литовском кладбище. Это была большая утрата для меня.
Мы делали сообща спектакль о мальчике-партизане Вите, затем сказку украинского автора. Правда, спектакли детского телевизионного театра шли только на русском языке. Но передачи других редакций были по-украински.
Кроме детей, в спектаклях были задействованы профессиональные актеры – В. Баенко, А. Мозгов, М. Стороженко. А также привлекали народную ныне артистку Людмилу Вершинину. Кажется, и Жан Мельников один раз у нас появился.
Янчилевская совсем недолго пожила на пенсии. Вся принадлежала работе… А меня на работу принимала Нина Сергеевна Погорелова, главный редактор детской редакции. Писала стихи. Если Янчилевская к одежде питала равнодушие, то Нина Сергеевна была дама от волос до кончиков ногтей. Янчилевская так обыгрывала слабость Погореловой к духам. Когда кто-то на телевидении заглядывал к нам с вопросом: «Нина Сергеевна пришла?», Янчилевская поглубже вдыхала воздух и, учуяв духи, отвечала: «Да-да, пришла уже. Где-то здесь».
Помню, меня попросили к Новому году сделать спектакль во Дворце Ильича. Я к тому времени работала еще ассистентом, но первой категории, не третьей! А в том дворце сцена академтеатра, большая. И акустика какая! Янчилевская делала спектакль во дворце завода им. К. Либкнехта. Из Киева приехала бригада и неожиданно отобрала мой спектакль.
– Ну, я хочу вас поздравить, – сказала Янчилевская без восторга, с металлом в голосе.
– А чего таким тоном?
– Ну вы и подколодная…
– Стараемся!
И обе рассмеялись.
Удивительная женщина. Она мне всегда напоминала Екатерину ІІ. Величавая. Личность с большой буквы. А какая эрудиция – что ни спроси, она все знает. Как-то я не выдержала и говорю: «Ой, с вами не интересно: все на свете знаете».
Она засмеялась: «Жанночка, если ты хочешь стать режиссером, запомни: режиссеру надлежит все знать. Он должен быть начитанным, интеллигентным. Ты знаешь, кстати, кто из композиторов был во главе «могучей кучки»?» «Балакирев», – отвечаю без запинки. «Боже, да я тебя даже люблю!» Вспоминаю ее всегда с такой теплотой и уважением. И это при том, что она никогда не была компанейской, не позволяла себе быть запанибрата, всегда держала дистанцию, что мне, впрочем, нравилось.
Как все иллюзорно в этом мире. Был человек. Ушел и не осталось ничего – ни записей спектаклей, ни фото, ни строчки рукописной…
Из других людей близко знал ее наш коллега драматург Гаральд Бодыкин, 1938 года рождения, – он сейчас живет в Симферополе. Связаться бы с ним…
Татьяна Александровна Абрамова, моя коллега, журналист, вспоминает, как с трепетом пришла работать на областное телевидение в программу Янчилевской. Но после первой же передачи и своей обмолвки была отставлена:
– Что касается истории моего знакомства с Янчилевской, то никакой «истории», собственно, нет. Я очень хотела работать на ТВ. Помню, был объявлен конкурс на дикторов, я туда имела наглость явиться. Конечно, не прошла. Может, тогда Янчилевская меня заметила, у нас с ней была взаимная симпатия сразу. А, нет! Я вспомнила еще, что приходила в эту детскую редакцию с предложением что-нибудь написать для них, сценарий какой-нибудь передачи. И даже вроде бы писала (помню, как надо было справа писать сам текст, а слева – видеоряд к нему), но это было трудно все-таки и не пошло. Может, тогда и познакомились, и она мне предложила вести этот арт-журнал, на котором я и опозорилась, ахнув из-за своей ошибки крупным планом на пять областей Украины.
А вот воспоминания старейшего телевизионщика и почти столетнего писателя Мыколы Антоновича Мыколаенко, 1919 года рождения:
– Я був редактором трьох редакцій на тодішньому обласному телебаченні. По службі добре знав Катерину Янчилевську. Формально вона мені не підпорядковувался. Мені підлеглі були три редакції – літературно-драматична, музична і дитяча. Останню очолювала Ніна Погорєлова (1923 р.н.). Вона померла років сім тому. Там ставили дитячі спектаклі.
Янчилевська була якась мовчазна і недоступна. Висока огрядна дама.
Непоспішлива. Бралася за справу капітально. На хіп-хап у неї нічого не проходило. Дуже відповідальна, а точніше сказати – талановита як режисер.
Янчилевська трималася просто, не задавалася, ставила прекрасні вистави для дітей. Я прийшов у 1963-му – то вона, мабуть, тоді вже працювала на студії. Пішов я звідти в 1981-му. Чи вона тоді працювала – не пригадаю.
Телебачення півстоліття тому не нагадувало нинішнє: прийшов у студію і вийшов в ефір. Тоді треба було написати сценарій, зареєструвати його в цензурі, записати на відео, показати знов цензурі, і все це на нервах…
Вспоминает Наталя Викторовна Старюк, заслуженный журналист Украины, ветеран журналистики:
– Я прийшла на телебачення десь 1972 року, була надто зелена. І до 1986-го працювала. Стали прибирати ту редакцію постановочних програм, її Г. Бодикін очолював. Погорєлова очолювала редакцію дитячих передач. Коли я прийшла, вистав вже було малувато. І їх критикували, я пам’ятаю, на літучках. У них про антифашистів щось було, а тоді наводили мости з німецьким урядом і, мовляв, такі вистави були не на часі.
Я не була з Янчилевською близько знайома. Навіть побоювалася. Але я всього тоді побоювалася. Сприймала її як важну даму, ніби трошки з минулих років. Вона була незалежної вдачі, на літучках себе поводила так само незалежно, до її думки прислухалися.
Иван Шулык, художник театра и телевидения, общественный деятель:
– Я закінчив художнє училище 1966 року і працював на телебаченні до жовтня. А тоді пішов в армію. З армії (служив на Південмаші) повернувся на новий 1969 рік і знов став працювати на телебаченні. Аж до 1988 року, майже 20 років. Поки не пішов до театру юного глядача.
Працював разом з Катериною Янчилевською. Але не тільки – в усіх редакціях. Було тоді п’ять художників. Для мене найщасливіша пора була, коли вони серед літа йшли у відпустки і я працював в усіх редакціях. У тому числі й з дитячою редакцією. З Янчилевською робив усі вистави у дитячому театрі, який вона вела. Часом з нею ми робили передачі на Москву, а найвідповідальніше було виходити на Інтербачення, на Європу.
Передачі Янчилевської щоразу були явищем. Вона робила їх з дітьми. Це її театр був. Працював лише один столяр – Сальников, вже літня людина, але роботяща. Великих можливостей тоді не було, але навіть неможливе ми робили разом з ним. І ще був бутафор – і оце ми втрьох примудрялися робити оригінальні постановочні дитячі вистави. Я робив ескізи, але вони втрачені. Освоїв оригінальну на той час техніку – багаторазово трафаретки робив. Лишилися ескізи з роботи над виставами режисерів Валентина Десятерика, Олега Андрєєва – Олег Васильович Андрєєв (народився 1937 року) поїхав до Львова, навіть не знаю, чи живий. Він працював у літдрамі. Родом із Запоріжжя, 1959 року прийшов на наше обласне телебачення і віддав йому 18 років. Заслужений працівник культури України. Постановник вистави «Севільський цирульник» на сцені Дніпропетровського оперного.
Янчилевська була готова сприймати мої ідеї, часом схожі на авантюру. Вона легка на підйом. У неї була програма «Будильник», і я на основі годинника придумав коліщатка – все крутилося. Наші передачі – режисера і художника – обов’яково відзначалися на щотижневих літучках. Час від часу нас залучали до перегляду всіх передач – протягом тижня дивишся, виступаєш з рецензіями, визначаєш якість програм. Передачі Янчилевської неодмінно потрапляли на дошку кращих.
Я освоїв і професію телеоператора – від випуску новин до програм Олега Андрєєва. Проте поступово на нашому телебаченні перестали робити телевистави, через що я й пішов звідти – стало нецікаво працювати!
Владимир Пасичник, диктор областного телевидения и радио:
– Янчилевська – це була творча особистість, високотворча, яку поважали по всій області, й на Українському телебаченні йшли її передачі. І на Центральному всесоюзному. Я знав її з осені 1976-го, коли вперше прийшов на телебачення. Рік із лишком працював на півставки. На вечір приходив новини читати, а по суботах і неділях записував передачі.
Мені подзвонили і повідомили, що Янчилевська померла. «Так що, Володю, займись». Поїхав я в морг, і мені довелося допомагати бабульці, яка там працювала, піднімати, одягати небіжчицю…
Из воспониманий Елены Петровны Цекиной, соседки, 1930 года рождения:
– Мы поселились в доме № 23 по улице Шевченко в 1957 году. Янчилевские там уже жили на втором этаже. Наш дом – сосед художественного музея. В здании ныне находится центр православной культуры «Лествица». Строил наш дом в 1900 году некий зажиточный мельник. Он хотел построить себе замок. Выбрал место и построил. Высота квартир – 4, 4 метра. Замок был прочный, хороший. Но теперь рядом с нами строятся еще два – по семь этажей. При этом строительстве наш дом стал трещать…
Екатерина Янчилевская жила с мамой и дочерью Витой. Потом появился брат Екатерины Ильиничны. Он приехал с севера, но общаться с ним не хотелось…
Жили они поначалу через стеночку от меня. У них была одна комната и коридорчик типа кухни. Там плитка стояла. Потом им дали 12-ю квартиру, то есть на том же этаже, рядом. Условия стали немножко лучше – там для Софии Григорьевны сделали отдельную маленькую комнатку, а уже большая была для матери с дочкой. Наверное, она стояла на расширение и, видимо, на работе ей дали квартиру на Победе.
…Екатерина Ильинична и ее дочь – люди хорошие. Моя свекровь не любила, чтобы я с соседями общалась. Но к Янчилевским, жившим по соседству, мне разрешалось заходить, и им заходить к нам.
А еще Екатерина Ильинична и Вита были заядлые театралы. Если в город приезжал какой-то театр, они не пропустят ни одного представления. Причем хоть тут все гори, а они в театр идут! А так хорошие люди – я их любила, они меня тоже.
…И несколько личных воспоминаний. Моё знакомство с Екатериной Ильиничной произошло в 1968 году. Пойти на телевидение посоветовала двоюродная сестра Нина Малтабар. Они со своей подружкой узнали о наборе в детский телетеатр. Был конкурс. Но у девочек дальше массовок дело не пошло. А я неожиданно для себя оказался в заметных ролях в двух спектаклях.
В 1968-м режиссер Екатерина Янчилевская ставила «Дом на тихой улице» к предстоящему 100-летию со дня рождения Ленина. Мне сразу доверили эпизодическую роль. Я изображал барчука Петю Толстого, который вместе с Володей Ульяновым вступает в Симбирскую гимназию. Мой персонаж был в жабо, ярко одет (а Володя скромно), на вступительном экзамене читал стихи Пушкина из «Евгения Онегина»:
Зима! Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь…
По сценарию после этих двух строчек Петя Толстой сбивался, и его учтиво просили не волноваться и попробовать еще раз. Я начинал снова… Мой, если угодно, «антиленинский образ» должен был оттенять образ талантливого и смышленного Володи Ульянова, бойко и уверенно отвечающего на все вопросы экзаменаторов…
Сценарий спектакля «Будинок на тихій вулиці» я спустя полвека, в феврале 2019-го, нашел в областном архиве. Дата – 28 января 1968 года. Время передачи – 50 минут. Редактор Погорелова, режиссер Янчилевская, ответственный редактор Мыкола Мыколаенко.
А в следующей постановке 3 мая 1969 года Екатерина Янчилевская мне поручила уже одну из главных (правда, пяти) ролей в спектакле по повести Льва Кассиля «Дорогие мои мальчишки». Спектакль шел на экран УТ. Хорошо помню переживания, эмоциональный подъем – «прямой эфир! На Киев!» У этой передачи продолжительность была 1 час 15 минут. Не могу понять – почему между двумя спектаклями такой продолжительный разрыв. Мне казалось: мы один спектакль сдали и вскоре приступили к следующему… И почему я помню появление цветного телевизора на студии? Ведь это случилось в мае 1970-го, а меня там давно уже не было.
После второго спектакля, когда у меня посыпались тройки в школе, мама сказала, что моей театральной карьере конец! Эстафету принял мой товарищ и одноклассник Юрий Мирошниченко, рано ушедший из жизни. Мы уже учились в 8-м классе и специально ходили всем классом в красный уголок смотреть спектакль с его участием. Конечно, уменя на душе было муторно: моя-то карьера так резко прервалась. Но и Юра профессиональным актером не стал. А вот паренек, игравший Володю Ульянова, поступил в наше театральное училище. Фамилии вспомнить не могу. А в архивах телестудии наших фамилий, оказывается, никто не фиксировал. Правда, на экране в титрах они значились. Да только наши передачи все размагничены… Жаль. В очередной раз жаль. Хотя проживать жизнь под копирку ни у кого не получится.
Николай ЧАБАН,
бывший студиец Е. Янчилевской в 1968-69 гг.